Фабрикант Ятес, волостное и уездное начальство, хорошо осве­домленные о революционных со­бытиях в центре России, больше всего боялись, что рабочие и кре­стьянские волнения докатятся и до Успенки. Новые условия потре­бовали от них быть уступчивее, не давать поводов для взрыва людского гнева. Даже строгие за­преты властей на всякие рабочие организации не помешали администрации фабрики и волостному начальству разрешить общество самообразования рабочих. Легаль­ное, с простым явочным порядком, не внушало никаких опасений. Не ставило оно перед собой полити­ческих целей. Простое просветите­льство, хотя и контролируемое, тоже было уступкой.

Число членов общества, учреж­денного в 1911 году, быстро ро­сло в основном за счет фабричной молодежи, и за два-три месяца достигло 60 человек. Средства, ко­торые составлялись из ежемесячных членских взносов по 25 копе­ек, шли на выписку газет и жур­налов, покупку книг и аренду помещения для читальни. Два-три раза в неделю общество прово­дило громкие чтения и собеседо­вания о прочитанном. Интерес у молодежи вызывали научно-популярные статьи из журнала «Вест­ник знания», произведения новей­ших беллетристов, таких как М. Горький,

Л. Толстой, А. Га­рин. Члены общества могли брать в своей библиотеке книги на дом.

Частым посетителем занятий об­щества был  молодой рабочий Александр Насонов. Здесь он впервые сошелся с Дмитрием Николаевичем Медведевым, который позднее стал одним из организаторов Советской власти в Заводо-Успенке. Никто не мог заподозрить,что весельчак Насонов, парень с неразлучной гитарой, по­лучает от старших товарищей запрещенную литературу и распространяет  ее среди молодежи обще­ства самообразования. Не подоз­ревали власти и о том, что у него на квартире происходят тай­ные явки, где произносятся кра­мольные речи о борьбе за сокра­щение рабочего дня и повышение заработной платы, за политичес­кие свободы.

Для отвода глаз полиции и об­ществе получали черносотенную газету «Колокол», но никто ее, конечно, не читал.

Ятес продолжал расширять производство и обновлять обору­дование фабрики. В 1913 году он поставил вторую самочерпалку, электрифицировал фабрику. При­были росли год от года. А все же само присутствие легального об­щества самообразования, ощуще­ние того, как вырастает глухая стена между ним и рабочими, не давала покоя. По его подсказке местные власти потребовали исключения из общества всех моло­дых людей, не достигших совер­шеннолетия — 21 года. А это оз­начало по сути дела закрытие об­щества, просуществовавшего все­го три года.

На фабрике происходило что-то непостижимое. Собираясь вместе, рабочие открыто, безбоязио гово­рили о непорядках, о какой-то несправедливости, требовали от­странения неугодных им началь­ников и мастеров. «Что происхо­дит? — терялся в догадках Ятес. — Еще совсем недавно без­ропотно принимали и исполняли все распоряжения, боялись его. Рады были куску хлеба, что за­рабатывали на фабрике. Вот где черная неблагодарность!» В ход пущены все средства нажима на рабочих, подручные хозяину: слежка, полкупы и повышение в чинах  податливых  рабочих, перевод на трудную и низкооплачиваемую работу строптивых. Помогали выявлять бунтовщиков и «верные» люди.

Появилась возможность сбывать неугодных —  началась первая империалистическая война.

1914 год принес в дома фаб­ричных, кроме нужды и нищеты, похоронки с фронтов первой ми­ровой войны, неутешное горе вдов и сирот. Ничего хорошего не сулили и письма с фронта. Солдаты писали родным и близким, что война будет проиграна, что в армии разброд — никто не хочет воевать, а многие да же бро­сают ружья и дезертируют. Эти вести вскоре подтвердились жи­выми свидетелями — калеками войны. Как только на селе появ­лялся фронтовик, женщины и ста­рики спешили к нему, чтобы уз­нать о своих, о новостях. Люди узнавали правду о войне, затеян­ную царем.

Ятес употребил все для того, чтобы извлечь из войны свои выгоды. Неугодные оказывались в списке неблагонадежных. А это означало или увольнение, или от­правку на фронт.

Февральским днем 1917 года в Заводо-Успенку прибыл волостной урядник Сарончин. В сборню ста­росты срочно вызваны заводское начальство, вся местная знать — торговцы, предприниматели, самые богатые члены земельного общест­ва, служители церкви.

— Господа! — Урядник обвел взглядом лица присутствующих, — Позвольте ознакомить вас со срочной депешей из центра.

Понизив голос до шепота, Са­рончин читал сообщение о том, что в Петербурге и Москве вос­стал народ, свергнут царь и что власть перешла в руки временного правительства. Вытянув шею и вперя глаза в урядника, все жда­ли чего-то еще. Урядник вытер платком взмокшую шею.

— Никакой паники, господа. Даже виду не подавать. Живите, как жили, занимайтесь своими делами. И построже с болтунами и смутьянами. Будем надеяться, что с божьей милостью все преобразуется.

Шила в мешке не утаишь. Ско­ро вся Заводо-Успенка была взбудоражена вестью о свершившейся революции. Ф.И.Назаров, В.С. Соколкин, В.И. Солдатов, В.Н.Устинов, признанные вожаки фабричных рабочих, уже не таясь, организовывали собрания и выступали с решительными тре­бованиями к хозяину. На одно из таких собрании позвали Ятеса и поставили ему три условия: по­высить зарплату женщинам на 50 процентов, всем сдельщикам повысить расценки в полуторном размере, установить восьмичасовой рабочий день.

Условия рабочих Успенской писчебумажной фабрики были посланы в Екатеринбург главной конторе фирмы. Напуганный со­бытиями в центре фабрикант при­нял эти требования.

Подняли головы и крестьяне. Каждым год из-за фабричной плотины весенние паводки затопляли поля и сенокосные угодья Заводо-Успенского земельного обще­ства. Крестьяне терпели большие убытки, но боялись сказать и сло­во фабриканту. Теперь же наста­ло иное время. В мае на общем сельском сходе крестьяне смело предъявили Ятесу требование — возместить причиняемые им убыт­ки. Сход постановил: владельцу бумфабрики единовременно упла­тить земельному обществу 1500 рублей, а впредь ежегодно пла­тить по 500 рублей.

Ятес отказал крестьянам.

Тогда уполномоченный по это­му делу В. И. Солдатов предъя­вил постановление схода уездно­му земельному комитету. Пред­ставители земкома выехали в Успенку, чтобы расследовать разме­ры затопляемых угодий и убыт­ков земельного общества, а затем заставить владельца фабрики под­писать, исковое требование. Воп­рос разрешился в пользу крестьян.

Последние события убедили ра­бочих в необходимости единства действий, сплоченности. По раз­витию движения на фабрике не хватало главного — руководящего центра. Помощь подоспела из уездного комитета большевиков, делегировавшего в Заводо-Успенку двух товарищей.

На общем собрании 28 декабря 1918 года был избран первый фабричный комитет. К него вошли самые активные  — Александр Насонов (председатель), Ф.И. Назаров, В.И. Солдатов,

В.С. Соколкин, В.Н.Устинов.  Фабком получил право контролировать производство, его доходы,   пересматривать нормы и расценки. Защищая интересы рабочих, он в то же время ограничивал произвол фабриканта.

Общее собрание бумфабрики, на котором присутствовал Ятес, постановило ввести рабочий контроль на основании Декрета Совета Народных Комиссаров. Ятес демонстративно покинул собрание. Главная контора фирмы тоже ка­тегорически отказалась от всяко­го контроля над фабрикой. Тогда фабричный комитет вновь прово­дит общее собрание 1 января 1919 года и решает поставить в известность Совет рабочих, сол­датских и крестьянских депута­тов г. Тюмени о неподчинении владельца фабрики Ятеса рабоче­му контролю.

Чувствуя конец своей власти, Ятес пошел на ухищрения. В тай­не от фабричного комитета он повысил прейскурантные цены на разносортную бумагу, пользуясь старыми запасами сырья. Рабочий контроль сразу обнаружил это и потребовал соответственного повышения заработной платы. В конфликт вмешался уездный Со­вет рабочих, солдатских и кре­стьянских депутатов, пославший на фабрику трех своих представи­телей: от рабочих — столяра Годова, от железнодорожников — машиниста Шпиловского и от кре­стьян (фамилия не известна).

Конфликт и на этот раз разре­шился в пользу рабочих. Их зар­плата была повышена соответст­венно росту прейскурантных цен на продукцию.

На фабрику перестали посту­пать сырьевые материалы. У Ятеса начались тяжбы с фирмами-поставщиками сырья. Обычно в таких случаях юрисконсульт Захарченко вел судебные иски с фирмами, разрешая коммерческие споры в пользу своего хозяина. Теперь же все это казалось ему бесполезным.

Успенская писчебумажная в на­чале 1918 года была национализирована и перешла в руки ее за конных владельцев — рабочих. В это же время  здесь появились первые большевики Андрей Петрович Васильев, Александр Степа­нович Коневский, Николай Андре­евич Ильин, Дмитрий Николаевич Медведев, Петр Викторович Конд­ратьев. Они и образовали партийную ячейку, которая помогла упрочению советской власти на се­ле.

( 17 октября 1985 года, №125. Продолжение следует, начало в № 117)